Ночной цирк [Litres] - Эрин Моргенштерн

– Благодарю, – кивает Марко. – Мне пришлось помучиться, чтобы научиться создавать шатры без чертежей.

– Вы здесь за этим? – спрашивает Баррис. – Чтобы я сделал для вас чертеж?

– Главным образом, мне хотелось удостовериться, что вам известно о состязании, – отвечает Марко. – Вы же понимаете, я могу сделать так, что вы начисто забудете о нашем разговоре.

– О, в подобной предосторожности нет нужды, – с горячностью восклицает мистер Баррис. – Уверяю вас, я умею соблюдать нейтралитет. Не люблю занимать чью-то сторону. Я стану помогать вам, как и мисс Боуэн, лишь в той мере, в которой каждому из вас это будет нужно, и сохраню в тайне то, что вы или она сообщите мне с глазу на глаз. О поединке я ни словом не обмолвлюсь. Вы можете мне доверять.

Марко поправляет опасно накренившуюся стопку коробок, размышляя об услышанном.

– Ну, хорошо, – говорит он наконец. – Хотя вынужден признать, мистер Баррис, я удивлен, что вы относитесь к этому так спокойно.

Баррис усмехается.

– Я согласен, что из всей компании от меня труднее всего было этого ожидать, – говорит он. – Однако мир оказался куда удивительнее, чем я мог вообразить, когда появился на самой первой Полночной трапезе. Потому ли, что мисс Боуэн может вдохнуть жизнь в деревянную зверушку на карусели, или потому что вы можете стереть мои воспоминания, или потому что еще до того, как я столкнулся с настоящим волшебством, сам цирк раздвинул для меня границы возможного? Я не знаю почему. Но ни на что это не променяю.

– И вы сохраните мое имя втайне от мисс Боуэн?

– Я ничего ей не скажу, – обещает мистер Баррис. – Даю вам слово.

– В таком случае, – говорит Марко, – я хотел бы попросить вас об одной услуге.

Когда от мисс Боуэн приходит письмо, мистер Баррис не спешит вскрывать конверт, опасаясь, что она может быть огорчена неожиданным поворотом событий или начнет выпытывать у него имя противника, поскольку не могла не понять, что теперь оно ему известно.

Однако он находит внутри только короткую записку: «Можно мне тоже что-нибудь добавить?»

В ответ он пишет, что этот шатер специально был задуман таким образом, чтобы оба противника могли использовать его в своих целях, так что она вольна добавлять туда все, что пожелает.

Селия идет по усыпанному снегом коридору, сверкающие снежинки запутываются в ее волосах, оседают на платье. Она ловит их на ладонь и улыбается, глядя, как они тают.

Из коридора ведет множество дверей, и Селия, взметая за собой снежную поземку, направляется к самой дальней. Входя в комнату, она вынуждена наклонить голову, чтобы не наткнуться на целое облако книг, подвешенных к потолку. Белоснежные страницы выгнуты так, словно замерли в тот момент, когда их перелистывал ветер.

Протянув руку, она пробует бумагу на ощупь кончиками пальцев, и от потревоженной страницы движение волнами распространяется по всей комнате.

Следующую дверь, прячущуюся в одном из темных углов комнаты, она находит не сразу и, переступив порог, заливается радостным смехом, когда ноги утопают в мягком песке.

Селия стоит посреди раскинувшейся во все стороны пустыни. Белесый песок переливается в свете звезд, усыпавших ночное небо. Она протягивает руку, чтобы нащупать невидимую стену, но, коснувшись пальцами твердой поверхности, все равно испытывает удивление – настолько правдоподобно ощущение простора.

Она наугад пробирается вдоль стен, покрытых россыпью звезд, в поисках выхода.

– Это отвратительно, – раздается голос ее отца, хотя самого его в сумраке не видно. – Вы должны действовать по отдельности, а не в рамках этого… этого омерзительного извращения. Я предупреждал тебя, что о сотрудничестве не может быть и речи. Демонстрировать таким образом свои способности в корне неверно.

Селия вздыхает.

– А мне это кажется разумным, – говорит она. – Как еще состязаться, если не в одном шатре? И ты неправ, называя это сотрудничеством. Как можно сотрудничать с кем-то, когда я даже не знаю, кто он?

Ей удается лишь мельком увидеть его лицо в темноте, затем она продолжает ощупывать стену.

– И что же лучше, а? – спрашивает она. – Комната, полная деревьев, или комната, полная песка? Ты хотя бы догадываешься, которая из них моя? Папа, это начинает надоедать. Кто бы ни был моим противником, становится очевидно, что силы примерно равны. Как ты собираешься определить победителя?

– Не твоего ума дело, – шипит отец ей прямо в ухо, и его близость коробит ее. – Не этого я ждал от тебя, ты меня разочаровала. Ты должна больше стараться.

– Я не могу стараться больше, – возражает Селия. – У меня хватает сил держать под контролем лишь то, что уже есть.

– Этого недостаточно, – заявляет отец.

– А когда будет достаточно? – спрашивает Селия, но ответа нет.

Она в одиночестве стоит под звездным небом.

Она в изнеможении опускается на землю и, зачерпнув горсть жемчужно-белого песка, смотрит, как он медленно струится сквозь пальцы.

Запершись у себя дома, Марко сооружает из бумаги крошечные комнаты. Коридоры и двери из страниц книг и фрагментов чертежей, обрезков обоев и кусочков писем.

К комнатам, созданным Селией, он пристраивает свои. Создает новые лестницы, спиралью обвивающие ее залы.

И оставляет пустые пространства, чтобы она могла ответить.

Течение времени

Вена, январь 1894 г.

Кабинет довольно просторный, но так заставлен мебелью, что кажется меньше, чем есть на самом деле. Большая часть стен, декорированных матовым стеклом, скрывается за стеллажами и шкафами. Чертежный стол возле окна почти полностью скрыт под ворохом бумаг, схем и чертежей, разложенных по никому неведомому принципу, а сидящий за столом человек в пенсне так сливается с обстановкой, что почти неразличим на ее фоне. Шуршание карандаша, царапающего бумагу, звучит так же методично и размеренно, как тиканье часов в углу. Когда раздается стук в дверь, карандаш перестает шуршать и лишь часы продолжают тикать как ни в чем не бывало.

– К вам мисс Берджес, сэр, – заглянув в кабинет, объявляет секретарша. – Она сказала не беспокоить вас, если вы очень заняты.

– Никакого беспокойства, – отвечает мистер Баррис, бросая карандаш на стол и поднимаясь с кресла. – Попросите ее войти.

Секретарша исчезает, и в дверях появляется молодая женщина в модном платье с кружевной отделкой.

– Привет, Итан, – здоровается с порога Тара Берджес. – Прости, что являюсь без предупреждения.

– Милая Тара, нет нужды извиняться. Ты, как всегда, чудесно выглядишь, – говорит мистер Баррис, целуя ее в обе щеки.